Большинство взрослых с дислексией проявляют по крайней мере 10 из следующих черт и моделей поведения. Эти характеристики часто несовместимы и могут различаться в зависимости от дня или ситуации.
Карьера:
Работают в области / на должности, которая скрывает трудности или не требует решения проблемных областей.
Скрывают трудности от коллег, друзей и даже семьи.
Расстраиваются на «совещаниях по планированию» и последующих задачах – так как уже знают ответ и как это сделать.
Расстраиваются или чувствуют себя “не в своей тарелке” во время длительных процессов или последовательных действий.
Преуспевают в карьере, где могут быть реализованы визуально-пространственные / кинестетические таланты: например, предприниматели, инженеры, ремесленники (столярные изделия, сантехника, электрика), дизайнеры интерьеров, актеры, музыканты, полицейские / следователи, спортсмены и руководители предприятий (обычно с персоналом / помощниками).
Могут упускать возможности продвижения по службе, которые потребуют дополнительной административной работы.
Трудно сосредоточиться на задаче – могут чувствовать себя более комфортно, управляя множеством разных задач одновременно.
Имеют сложности с тестами – прохождение стандартных тестов может стать препятствием для карьерного роста.
Очень успешны / более успешны, или считаются «не раскрывающим свой потенциал».
Могут быть перфекционистами и остро реагировать на ошибки.
Нестандартные мыслители или оперируют очень строгими для себя правилами.
Лучше всего учатся через практический опыт, демонстрации, эксперименты, наблюдения и наглядные пособия.
Общее:
Обладают street smart – «уличным умом» – умением быстро находить общий язык с любыми людьми по любым вопросам, видеть намерения людей (не дать себя провести), знание что в какой ситуации уместно делать.
Могут чувствовать эмоции и энергию других.
Вспоминают, что имели трудности в школе.
Часто имеют детей-дислектиков и испытывают чувство вины, видя борьбу собственного ребенка. Неуверенность возникает, когда взрослый родитель читает своим детям или помогает им с домашними заданиями.
Легко отвлекаются / раздражаются на шумы и другие вещи в окружающей среде.
Может показаться, что «отключаются» и не осознают, что это происходит.
Любят видеоигры.
Могут делать ошибки в разговорной, не осознавая этого.
Могут иметь плохой баланс или, наоборот, быть очень спортивными.
Могут отлично запоминать события, которые пережили, наоборот, совсем не помнят.
Могут перебивать или быть обвиненным в том, что «не слушают».
Сложно запоминают имена людей, но запоминают лица.
Испытывают проблемы с запоминанием устных инструкций или указаний.
Плохая запоминают разговоры или последовательность событий.
Чтение, письмо и правописание:
Проблемы с чтением незнакомых шрифтов.
Избегают чтения вслух. Могут не любить публичные выступления.
Им приходилось использовать компенсационные приемы, чтобы запомнить орфографию и омонимы.
Беглость чтения и понимание прочитанного варьируются в зависимости от предмета.
Часто приходится перечитывать предложения, чтобы понять.
Утомляются или быстро становится скучно во время чтения.
Предпочитают опираться на других (помощников, супругов, значимых людей) в переписке.
Испытывают неуверенность в словах, пунктуации и соблюдении орфографии при письме. Используют проверку орфографии и грамматики.
Слова вне контекста могут выглядеть «неправильными».
Пишут все заглавные буквы или смешивает заглавные буквы в словах. Часто сокращают слова.
Математика, Тайм-менеджмент, Направления:
Могут понимать высшую математику, но не могут показать ее на бумаге.
Могут преуспеть в математике или все еще полагаться на уловки для запоминания математических фактов.
Полагаются на калькулятор или счет по пальцам. Могут возникнуть трудности с внесением изменений.
Трудности с лево / право и / или определения сторон света.
Легко теряются или, наоборот, никогда не забывает место, где они были.
Сложность чтения карт.
Может испытывать беспокойство или стресс при вождении в незнакомых местах. По возможности полагается на других в управлении автомобилем.
Может терять счет времени и часто опаздывать – или очень осознает это и очень редко опаздывает.
Им бывает сложно оценить, сколько времени займет выполнение задачи.
Поведение, здоровье и личность:
Могут легко расстраиваться, рассердиться или раздражаться.
Легко подвержены стрессу и могут быть подавлены в определенных ситуациях.
Могут иметь низкую самооценку.
Застенчивы при разговоре в группе. Могут испытывать трудности с высказыванием мыслей – часто делают паузы, говорят прерывистыми фразами или оставляют предложения неполными. Это может ухудшиться из-за стресса или отвлечения внимания.
Придерживаются того, что знают – испытывают боязнь новых задач или любой ситуации, когда они находятся вне зоны комфорта.
Чрезвычайно беспорядочный или навязчиво упорядоченный.
Замешательство, стресс, проблемы с физическим здоровьем, цейтнот и усталость значительно усиливают эти симптомы.
Если у вас, вашего супруга (-и) или сотрудника проявляются как минимум 10 из этих общих симптомов, будет уместна первоначальная консультация, чтобы узнать, подойдет ли вам программа Davis®.
Почему программа Дейвиса лучше всего подходит для взрослых?
Программа проводится индивидуально и предназначена для достижения ваших конкретных целей и областей, требующих улучшения.
Программа Дейвиса – это недельная интенсивная программа – без еженедельных посещений!
Последующая работа выполняется независимо – по вашему графику, у вас дома и без дополнительных затрат.
Программа предоставляет инструменты для концентрации внимания, ясности ума, управления стрессом, управления уровнем энергии и навыки, которые облегчат трудности с чтением.
ПРОГРАММА КОРРЕКЦИИ ДИСЛЕКСИИ ПО СИСТЕМЕ ДЕЙВИСА™ помогает людям с этими характеристиками каждый день. Аспекты дислексии, приводящие к инвалидности, можно исправить и преодолеть.
В момент, больше напоминающий мероприятие Comic-Con, чем типичный симпозиум Массачусетского технологического института, Шон Робинсон, старший научный сотрудник Университета Висконсина в Мэдисоне, помог начать первое в истории мероприятие MIT Science of Reading, одетый в полную одежду супергероя как доктор. “Чувак Дислексия” – звезда серии графических романов, которую он создал для вовлечения и поощрения юных читателей, основанных на его собственном опыте студента с дислексией.
Мероприятие, спонсируемое Инициативой интегрированного обучения Массачусетского технологического института (MITili) и Институтом исследования мозга Макговерна при Массачусетском технологическом институте, состоялось в начале этого месяца и собрало вместе исследователей, преподавателей, администраторов, родителей и студентов, чтобы узнать, как научные исследования могут улучшить информировать образовательную практику и политику – снабжая учителей научно обоснованными стратегиями, которые могут привести к лучшим результатам для учащихся.
Профессор Джон Габриэли , директор MITili, объяснил огромную необходимость сосредоточить коллективные усилия преподавателей и исследователей на грамотности.
«Чтение имеет решающее значение для любого обучения и всех областей знаний. Это первый большой образовательный опыт для всех детей, который может сформировать у ребенка первое самоощущение », – сказал он. «Если чтение является проблемой или бременем, оно влияет на социальную и эмоциональную основу детей».
Большой разрыв
Чтение также является особенно важной областью для изучения, потому что очень многие американские студенты борются с этим фундаментальным навыком. По данным Национальной оценки прогресса в образовании, более шести из каждых 10 четвероклассников в Соединенных Штатах не умеют читать, а изменения в оценках чтения четвертых и восьмых классов с 1992 года лишь незначительно увеличились .
Габриэли объяснил, что, как и в случае с биомедицинскими исследованиями, где может быть «долина смерти» между фундаментальными исследованиями и клиническим применением, то же самое, кажется, применимо и к образованию. Несмотря на то, что в настоящее время проводится обширное исследование, направленное на лучшее понимание того, почему учащиеся могут испытывать трудности с чтением в том виде, в котором их учат в настоящее время, исследование часто не обязательно влияет на практику учителей или то, как самих учителей обучают преподаванию.
Этот разрыв между исследованиями и практическим применением в классе может быть вызван множеством факторов. Одной из проблем может быть недоступность исследовательских публикаций, которые доступны бесплатно для всех, а также общая потребность в том, чтобы научные результаты были представлены в ясной, доступной и увлекательной форме, которая может привести к фактической реализации. Еще одна проблема – это резкое различие в темпах научных исследований и обучения в классе. На завершение и публикацию исследования могут уйти годы, но у учителей уже сегодня классы заполнены разными учениками – все с разными сильными сторонами и проблемами – которым нужно учиться уже сейчас, в реальном времени.
Натали Векслер, автор книги «Пробел в знаниях», описала некоторые препятствия на пути интеграции результатов когнитивной науки в класс, как вопросы «головы, сердца и привычек». В программах педагогического образования, как правило, больше внимания уделяется устаревшим психологическим моделям, таким как теория когнитивного развития Пиаже, и меньше – свежим исследованиям в области когнитивных наук. Учителям также приходится сталкиваться с эмоциональными реалиями работы со своими учениками, и они обеспокоены тем, что новый подход может вызвать у учеников скуку или разочарование. Что касается привычки, учителям может быть трудно внедрить некоторые новые, основанные на фактических данных подходы в практическом смысле.
В течение дня докладчики и участники дискуссии выдвигали на первый план некоторые ключевые идеи, полученные в результате исследования грамотности, а также некоторые последствия, которые они могли иметь для образования.
Марк Зайденберг, профессор психологии Висконсинского университета в Мэдисоне и автор книги «Язык со скоростью зрения», обсудил исследования, указывающие на тесную связь между устной речью и печатным языком.
«Чтение зависит от речи», – сказал Зайденберг. «Системы письма – это коды для выражения устной речи … Дефицит разговорной речи оказывает огромное влияние на чтение детей».
Интеграция речи и чтения в мозгу увеличивается с повышением навыков чтения. Для опытных читателей модели активности мозга (измеренные с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии) при понимании устной и письменной речи очень похожи. Обретение грамотности влияет на нейронное представление речи, а знание речи влияет на реализацию чтения – таким образом, эти два понятия тесно переплетаются.
Кроме того, исследователи обнаружили, что язык книг, даже для маленьких детей, включает слова и выражения, которые редко встречаются в собственной речи детей. Таким образом, чтение вслух открывает детям доступ к более широкому спектру языковых выражений, включая более сложные, которым обычно учат гораздо позже.
Таким образом, чтение для детей может быть особенно важным, поскольку исследования показывают, что лучшее знание разговорной речи облегчает обучение чтению.
Хотя поведение и результаты тестов часто используются как индикаторы того, насколько хорошо студент умеет читать, данные нейробиологии теперь могут предоставить дополнительную информацию. Нейровизуализация детей и подростков выявляет области мозга, которые имеют решающее значение для интеграции речи и письма, и может выявить различия в мозговой деятельности ребенка, который может быть особенно подвержен риску трудностей с чтением. Визуализация мозга также может показать, как мозг читателя реагирует на определенные задачи чтения и понимания и как он адаптируется к различным обстоятельствам и задачам.
«Мозговые измерения могут быть более чувствительными, чем поведенческие при определении истинного риска», – сказала Ола Озернов-Пальчик, постдок из Института Макговерна.
Озернова-Пальчик надеется применить то, что ее команда изучает в своих текущих исследованиях, для прогнозирования результатов чтения для других детей, а также продолжить изучение индивидуальных различий в дислексии и риске дислексии с использованием методов поведения и нейровизуализации.
Выявление определенных различий на раннем этапе может быть чрезвычайно полезным для обеспечения столь необходимых ранних вмешательств и индивидуальных решений. Многие выступавшие отметили проблему нынешней модели «ожидания неудачи», заключающейся в том, чтобы заметить, что ребенку трудно читать во втором или третьем классе, а затем вмешаться. Исследования показывают, что более раннее вмешательство может помочь ребенку добиться успеха гораздо больше, чем более позднее вмешательство.
Спикеры и участники дискуссии рассказали о текущих усилиях, включая « Охватить каждого читателя» (сотрудничество между Массачусетским технологическим институтом (MITili), Высшей школой образования Гарварда и Флоридским центром исследований чтения), которые направлены на оказание поддержки студентам, объединяя практиков и ученых.
«У нас много информации, но перед нами стоит задача воплотить ее в жизнь», – сказал Габриэли, отметив, что он оптимистично оценивает потенциал для дополнительных разговоров и сотрудничества, которые могут вырасти из обсуждений Событие “Наука чтения”. «Мы знаем, что многое может быть лучше и потребует партнерских отношений, но есть путь вперед».
Новое лонгитюдное исследование, проведенное в Университете Джона Хопкинса, показывает, что дети, принимающие лекарства от СДВГ, со временем чувствовали себя хуже, чем дети без лечения. В исследовании отслеживали прогресс 186 детей, которым в дошкольном возрасте был поставлен диагноз СДВГ, в возрасте от 3 до 5 лет.
Спустя шесть лет 90% детей по-прежнему страдают СДВГ и сопутствующими проблемами поведения и / или внимания. Более двух третей этих детей получали лекарства, но 62% имели клинически значимую гиперактивность и импульсивность, по сравнению с 58% из тех, кто не принимал лекарства. Точно так же 65% детей, принимавших лекарства, имели проблемы с невнимательностью по сравнению с 62% детей, не принимавших лекарства.
Вы можете задаться вопросом, были ли у детей, принимающих лекарства, более серьезные симптомы в первую очередь, но это не так. Исследователи сообщили, что не было никакой разницы между тяжестью симптомов, не было различий между детьми, не принимавшими лекарства, и детьми, принимавшими лекарства.
Таким образом, в основном это исследование рисует картину очень маленьких детей, которым давали сильнодействующие фармацевтические препараты в годы их становления без особой пользы. Дети, не принимающие лекарства, чувствуют себя не намного лучше, но, по крайней мере, их не кормят ежедневными стимуляторами.
В связанных новостях из того же исследовательского журнала восьмилетнее исследование более 600 подростков показало, что у людей с диагнозом СДВГ гораздо выше распространенность злоупотребления психоактивными веществами и курения, чем у людей без СДВГ. Лекарства так или иначе не являются решающим фактором.
Либо это? Почему-то я думаю, что, если бы лекарства от СДВГ не были легкодоступным вариантом, больше внимания было бы уделено разработке эффективных образовательных и поведенческих стратегий, чтобы помочь детям развить лучшие навыки самоуправления. Возможно, взрослые будут работать над тем, чтобы научиться более эффективно взаимодействовать с очень активными, легко отвлекаемыми детьми. По крайней мере, часть проблемы связана с окружающей средой. Больше упражнений, меньше телевидения и более увлекательные классы – тоже.
Что бы произошло, если бы каждому дошкольнику были даны базовые инструменты стратегии обучения Дэвиса: расслабление , фокусировка и шкала энергии ? Это не будет быстрым или легким решением, но мы бы по крайней мере научили этих детей набору жизненных навыков, которые помогли бы им обрести самоконтроль.
Обновление исследования: всестороннее исследование, финансируемое NIH, показало, что подростки и молодые люди, прописывающие амфетамины, такие как Adderall и Vyvanse, или метилфенидаты, такие как Ritalin или Concerta, имеют значительно повышенный риск развития психоза. Хотя индивидуальный уровень риска все еще довольно низок, по словам исследователя Лорен Моран, «поскольку эти лекарства прописаны миллионам детей, это может составлять тысячи случаев дополнительного риска».
Ведущая эфира – руководитель центра коррекции проблем обучения “Примавера” Тамара Хабарова (г.Киев, Украина). Гости – мамы детей с дислексией, специалисты по коррекции дислексии и других трудностей обучения Елена Данилова (г.Нур-Cултан, Казахстан) и Ольга Десятун (г.Москва, РФ)
Это разговор начистоту, без сложных терминов и понятный каждому. Знаете ли вы, что дислексия маскируется, и часто является не тем, чем ее привыкли считать? А знаете ли вы, к кому обращаться и как не попасться в сети специалистов, предлагающих как слишком простые, так и слишком сложные объяснения и решения?
Существует множество дошкольных учреждений, которые обещают родителям, что их ребенок будет с пользой проводить там каждую минуту. Но всегда ли плотный график гарантирует нужный результат? Какие навыки будут первостепенными, когда школьник сядет за парту? О мотивации к обучению и готовности к школе мы беседуем с учителем-логопедом, преподавателем групп подготовки к школе Екатериной Мамаевой.
— Екатерина, начать бы хотелось с вопроса о мотивации ребенка. Как этот параметр «измеряется» в подготовительных классах?
— Как измерить интерес? Как измерить «горящий взгляд»? Для меня показатели высокой учебной мотивации – это и готовность ребёнка забыть про всё ради хитрой задачки, где надо поломать голову, поискать варианты решения, и просьба дать ещё «какое-нибудь интересненькое задание», и стопка заданий на учительском столе, которые ты можешь взять, а можешь и не брать. И если сначала эти задания разбирают лишь некоторые, к концу учебного года в этой стопке, как правило, не остаётся ни одного листочка.
Есть ребята, которым нравится ходить к нам на подготовку просто потому, что тут весело, можно поиграть и пообщаться со сверстниками. Таких детей легко увлечь, но они, как правило, достаточно быстро теряют интерес ко всему, что с игрой не связано. Получается, желание идти в школу есть, но познавательные мотивы отсутствуют, таких детей называют «немотивированными».
— Желание и мотивация – это разные вещи?
— Конечно. Желание идти в школу есть у каждого первоклассника. Но мотив – у каждого свой. Кто-то идет в школу для того, чтобы узнавать новое, научиться тому, чего он не умеет, найти новых друзей – это один вариант развития событий. А кто-то стремится туда, потому что «мама с папой сказали, что я буду взрослый, мне купят новый портфель, пенал, как у старшего брата и собственный айфон» — тут, скорее всего, мы имеем дело с учеником, который не только не очень хорошо себе представляет, что его ожидает в школе, но и который, по большому счету, не в школу хочет, а мечтает стать обладателем перечисленных сокровищ. Его привлекает атрибутика, внешняя сторона.
— Из чего состоит «готовность к школе»?
Помимо психологической готовности к школе, про которую много сказано и написано, есть еще и физическая: это состояние здоровья и физическое развитие. Физически крепок тот ребёнок, который не имеет хронических заболеваний, закалён, не простужается при любом дуновении ветерка. Конечно, детям ловким, хорошо координированным, выносливым, что называется «спортивным», будет легче приспособиться к школьным нагрузкам по сравнению с теми, кто ослаблен и часто болеет. Мало кто из родителей отдаёт себе отчёт в том, что школа – это прежде всего именно физическая нагрузка: сидение за партой несколько часов в день, а потом – за домашними заданиями.
Бывает, что родители сосредотачивают своё внимание исключительно на умении ребёнка читать и писать, считая это основным показателем при поступлении в школу. Если бы и мы руководствовались этим, то первоклассниками у нас должны были быть и трёх-, и четырёхлетки.
Трудности, с которыми сталкиваются дети на этапе подготовки к школе, — самые-самые разные. И необходимо очень внимательно отнестись к этому: кто-то путает право-лево, кто-то не видит строчку, работая в тетради, кому-то никак не удаётся провести карандаш по контуру рисунка, кому-то совсем нелегко сделать колечко (соединить большой и указательный пальцы), всё время получается получается острый «птичий клювик». За этими трудностями могут скрываться разные причины, которые опасны тем, что если не устранить их вовремя, в дошкольном детстве, то они перекочуют в школьную жизнь, осложняя и омрачая её.
Если у ребенка получается прыгать на одной ножке, подкидывать и ловить мяч, идти по бревну, не падая, получается стоять на одной ноге, удерживая равновесие – ура! Если же нет — это тоже может быть показателями скрытого неблагополучия.
По большому счету, если подходить к вопросу масштабно, то подготовка к школе начинается совсем не за год до школы, а гораздо раньше. И складывается она, как картинка-паззл: здесь и запас его знаний, и умение общаться, ориентировка в окружающем, и здоровье, и болезни, перенесённые малышом в течение всего дошкольного детства, особенно на первом году жизни, и особенности его появления на свет, и особенности протекания беременности, и самочувствие мамы в этот период. Очень важно, чтобы родители понимали, что изменится нагрузка, начнутся школьные будни — нерешённые проблемы «выстрелят», ведь где тонко, там и рвётся. Надо адекватно себе представлять картину, а не отмахиваться: «Все нормально, мы читаем, остальное не важно».
В октябре мы начинаем занятия с приготовишками, а в конце декабря каждый родитель получает от нас конверт с заполненной формой, где перечислено множество параметров развития ребёнка, по которым можно ориентироваться. Каждый из пунктов может стать поводом для вопроса, разговора, обсуждения.
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее про эти параметры.
— Социально-личностное развитие: что за личность перед нами? Как проявляет себя в социуме? Как ведёт себя со взрослыми? А с ровесниками как? Мы смотрим, насколько ребенок доброжелателен, как решает конфликты, умеет ли он взаимодействовать в группе (если да, то – как? Если нет, то что мешает научиться). Может ли он защищаться, уступать, подчиняться интересам группы – насколько он силен в этом? Часто мы, взрослые, ждем от ребенка самоутверждения, но ведь важно, чтобы оно не было за счет других. Эмоциональная устойчивость у всех разная: для Лизы слёзы – привычная реакция, способ просигнализировать миру «обратите на меня внимание», а у Вари слёзы потому, что мама в долгой командировке. Антон привык решать конфликты при помощи кулаков, а у Артёма родилась сестра и ему очень трудно сдерживать в себе эмоции – тоже кулаки. Что прячется за конкретными кулаками и слезами: неумение договариваться или изменение состава семьи? Своеволие и привычка добиваться слезами своего или долгая разлука? Конечно, всё это проявляется в поведении.
— Проблемное поведение?
— Если взрослые отворачиваются, не обращают внимания, не вникают во все тонкости, не помогают, а лишь требуют «веди себя хорошо», то такое поведение станет проблемным, оно будет мешать не только во взаимоотношениях, но и в учёбе. И чем старше ребёнок, тем больше.
Когда мы говорим об организации учебной деятельности, для нас важно всё, начиная от организации самого себя (Я сижу или лежу за партой? Как держу карандаш? Бью ногой портфель под партой и не замечаю этого? Качаюсь на стуле?), пространства листа, письменного стола, рюкзака (А откуда начинать писать? Ой, опять карандаш упал), времени… Одно из важнейших составляющих здесь – навыки контроля, необходимые ребёнку для успешной учёбы. Это не значит, что формировать их надо, непременно усадив чадо за парту. Это можно и нужно делать в играх, самых разных: настольных, по правилам, подвижных.
Обращаем внимание родителей на обучаемость: насколько ребенку удаётся овладение новыми знаниями, умениями, действиями? Получает ли он удовольствие, узнавая новое? Испытывает потребность в интеллектуальной нагрузке? Пытлив? Любознателен? В познавательной активности очень значимо интеллектуальное удовольствие, когда ребёнок или взрослый наслаждается самим фактом того, что добился, сделал, решил, увидел, понял!
Бывает и так, что приводят ребенка за руку: «Мама сказала, что надо теперь в школу ходить, а я не хочу, у меня в садике друзья, я хочу к ним». Результатом такого противостояния между ребёнком и родителями вполне может быть и отсутствие мотивации, и неуспех в учёбе.
Создается иногда впечатление, что и в садах дети – просто нарасхват, помимо обязательных занятий – дополнительные, на которые часто родители торопятся записать ребёнка. А потом удивляются: откуда тик? Почему стал таким раздражительным? Объясняем – снижайте нагрузку, дети утомлены.
У ребенка должно быть полноценное детство, оно должно состоять не только из занятий, но и из свободного времени тоже. Чтобы ребёнок умел этим временем распорядиться, оно должно принадлежать ему! Он никогда этому не научится, если мы, взрослые, ему эту возможность не предоставим. Давайте уважать его право на свободу и тогда мы получим свободного ученика, любознательного и интересного. До сих пор помню слова моего преподавателя психологии: «Не доигравший дошкольник – это потенциальный двоечник». На смену дефициту игры придёт дефицит учёбы.
Развитие математических навыков и развитие речи – здесь, кроме развития, собственно, навыков чтения, письма, счёта, мы на разном материале учимся решать логические задачки, задания на сравнение, классификацию, поиск закономерностей, проходим сложные лабиринты, пишем графические диктанты, которые неизменно вызывают восторг (ведь никогда не знаешь, что именно получится в конце!).
Что касается развития речи, то здесь, конечно, мы обращаем внимание на словарный запас, на лексику, легко ли ребёнок подбирает синонимы? Может ли объяснить значение слова? А отгадать загадку? А придумать ее самостоятельно? Хороший словарный запас позволяет описать событие, выразить мысль, задать вопрос, рассказать сказку, пересказать историю жизни, выразить какое-то свое суждение, согласие и несогласие с чем-то. Это возможность договориться, возможность объяснить, что тебе не нравится и почему. Это возможность дать отпор соседу, который бьет тебя книжкой по голове. Очень много всего! Выразить свою эмоцию, описать свои чувства.
Можно просто открыть перед ребёнком словарь, энциклопедию и сказать: «Читай от буквы «А» до буквы «Я», и учи слова», но желаемого эффекта не будет. Всегда рекомендую родителям всевозможные игры, которые направлены на обогащение словарного запаса: «Цепочка слов» (усложняем эту игру, придумывая цепочку на вторую букву слова: бАрабан-аКваланг-кОрзина) «На пароход грузили» (собираем слова на одну букву), «Я знаю пять имён девочек, пять названий городов…». Играем всей семьёй, большой компанией. Здесь будет и запоминание новых слов, и соблюдение правил, и тренировка умения не выкрикнуть свое слово, а дождаться хода – мы, взрослые, не задумываемся, какую серьёзную работу выполняет ребёнок в процессе игры. Слышит ребенок или не слышит разницу между твёрдыми и мягкими, глухими и звонкими звуками, умеет ли ребенок проанализировать, что происходит с его артикуляционным аппаратом или нет – возвращаемся к теме контроля, ощущения собственного тела.
Развитие навыка чтения, безусловно, важно для нас. На подготовку к школе приходят и дети, которые уже умеют читать, и те, кто только-только познакомился с буквами. Тут, опять же, повторюсь, для нас важно не только само по себе умение, но и работа ребёнка в течение всего года, динамика его развития. Бывает и такое, что кому-то из детей нужна помощь психолога или нейропсихолога. У каждого своя дорога к школе.
— Знаете, я слышу от Вас такой длинный перечень всевозможных критериев оценки навыков, способностей ребенка и думаю: «А бывают ли такие идеальные дети?»
— Понимаю Ваше замешательство. Разумеется, подогнать ребёнка под какой-то шаблон, пусть даже это будет идеальный образ прекрасного первоклассника – невозможно, ненужно, вредно, да и смысла, по большому счёту, в этом никакого. Важно, чтобы взрослые создали ребёнку такие условия, в которых он мог бы гармонично развиваться, чтобы его любили таким, какой он есть, – единственного, неповторимого, принимали бы его со всеми кляксами, помарками, неудачами, помогали преодолевать трудности, а не давили собственными ожиданиями и амбициями.
Мы помогаем родителям сориентироваться в учебном пространстве, на пороге которого стоят наши приготовишки. Перед родителями ведь тоже стоит непростая задача, они сами готовятся принять новую роль, стать «родителями первоклассника». Если они честны с собой и ребёнком, не закрывают глаза на имеющиеся трудности, помогают, а не выполняют работу за него, поддерживают, а не толкают на конкурентную борьбу, не накручивают: «Ты должен, давай, лучше, сильнее, больше, работай, старайся!» то всё будет хорошо. Каждый ребёнок – подарок, не к чему сравнивать эти подарки, ведь точно известно, что они разные. Наслаждайтесь ими! Всеми вместе и каждым в отдельности. Вдохновляйте, играйте, любите.